"Информационная война очень важна": Интервью с корреспонденткой ТСН Анастасией Неверной
Анастасия о собственном опыте работы в условиях войны.
В каких обстоятельствах вы узнали о начале полномасштабного вторжения? Какими были ваши первые шаги? Каким утро 24 февраля было для Днепра?
В 6 утра мне позвонила мама, сказав, что бомбят наш аэропорт и воинские части. Самое интересное, что она звонила мне сначала как журналистке ТСН, чтобы проверить информацию. Однако я еще спала и не до конца поверила ее словам. Когда же сама открыла новостную ленту, увидела, что все это происходит на самом деле.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Из-за высокой угрозы новых ракетных ударов, выходить из подвала было страшно", — Владислава Грубич, корреспондентка «Сніданок з 1+1»
Был сплошной страх и отсутствовало понимание, что делать – куда бежать, куда спрятаться. Казалось, что вообще нет безопасных мест, ведь я представляла масштабы России и Украины и думала, что ничего не поможет спастись. В конце концов мы собрались к родителям, проживающим в частном доме с подвалом. У них мы прожили три месяца.
От своих детей мы ничего не скрывали. Старшей дочери 9 лет и ей не нужно ничего объяснять. Сыну на тот момент было 4 года, однако он понимал, что началось что-то страшное. Задавал мне вопрос: “А почему нас бомбят? Почему на наш дом направляют ракеты? С первого дня они знают, что на нас напала Россия. Что Россия – это плохо.
Сотни людей пришли сдавать кровь на второй день полномасштабной войны
Уже 25 февраля поняла, что дома не усижу, поэтому скоординировалась с коллегой в Днепре, редакцией в Киеве и поехала работать. Тогда общенациональный марафон еще не начал свою работу, однако телеканал 1+1 сказал в рамках собственного марафона. У нас было очень много включений и они могли произойти никогда. Нам могли позвонить за 3 минуты до включения и сказать, что прямо сейчас нужно присоединиться к эфиру и рассказать о последних событиях, известных на ту минуту. Тогда работала у центра переливания крови, была огромная очередь. Сотни людей пришли сдавать кровь на второй день полномасштабной войны.
Когда работала, было не так страшно. Меньше думала о происходящем. Больше думала о том, как это описать и донести до зрителей
Мне хотелось быть чем-нибудь полезным. Стрелять я не умею (хотя и поощряла всех делать коктейли Молотова, свою маму в том числе), но умею работать журналисткой. Думала, если умею рассказывать – принесу какую-то пользу обществу, ведь тогда на телевидение была прикована вся страна.
Если отдельно говорить о Днепре, то город с самого начала был собран и жил как один организм. По сути, мы прифронтовая область с 2014 года. Когда началось полномасштабное вторжение, горожане очень быстро смогли скоординировать все действия – кто-то сносил и собирал теплые вещи, кто-то у себя селил переселенцев. Меня поражает, как на волонтерские пункты пришли местные бездомные из Днепра и сказали: "Мы готовы объединиться, приносить бутылки и картон, чтобы делать коктейли Молотова и защищать наш город".
Как изменилась ваша работа с началом вторжения?
В настоящее время мы контролируем каждый шаг. Следим за тем, чтобы не засветить локацию, не сказать лишнего, не показать тот же вокзал, с которого едут беженцы. К тому же не снимаем военных, полицейских, и не все люди хотят говорить. Многие рабочие моменты изменились, к которым нужно адаптироваться.
Нашим защитникам и защитницам очень нужны теплые вещи, поэтому даже бабушки приобщаются к помощи – вяжут носки и другие вещи.
Ваша лента в социальных сетях изобилует публикациями-отчетами о гуманитарной помощи. В какой момент вы начали заниматься волонтерством, в частности, как к благотворительности присоединилась ваша дочь и как она помогает ВСУ?
К основательной волонтерской деятельности мы присоединились в июне. В первые месяцы полномасштабной войны мы просто донатили. В Слобожанском есть мощный волонтерский пункт, работающий с 2014 года. Как-то так получилось, что это была инициатива моей дочери. Они с подругами начали плести браслеты и продавать их посреди улицы. За один вечер они собрали 500 грн, что для детей было хорошей суммой, и отнесли в пункт. Впоследствии дочь познакомила меня с этими волонтерами поближе.
Эта волонтерская организация помогает нашим днепровским бригадам – 25-й, 93-й и другим. Нашим защитникам и защитницам очень нужны теплые вещи, так что даже бабушки приобщаются к помощи - вяжут носки и другие вещи.
Столько скорых и пожарных машин в одном месте я еще не видела
14 января – трагический день для всех украинцев. Во время массированной атаки по Украине в Днепре ракета попала в многоэтажку, разрушив целый подъезд. В тот день, как и все остальные, вы работали на месте событий. Что увидели в первые часы после трагедии?
Первая половина дня была относительно спокойной, далее начались российские ракетные обстрелы. Поступала информация об успешной работе ПВО в Днепропетровской области. Как раз эфир плюсов в общенациональном марафоне был 12:00 до 18:00. В 15:40 увидела информацию о попадании в жилой дом. Поняла, что нужно разглашать какую-то информацию, сразу вышла на связь с редактором. Мне отметили, что в 17:00 должен включиться и в прямом эфире рассказать о событиях.
На подготовку у меня оставалось меньше часа. Тогда видео и фото с места происшествия еще не было, в самый дом нас не пускали, поскольку длилась воздушная тревога. Через час после трагедии уже включалась и рассказывала те крохи информации, которые удалось собрать. Собираясь на место трагедии, сказала мужчине: "Я боюсь туда ехать, ведь даже представить не могу, сколько там будет жертв". Это была суббота, дом расположен в жилом массиве, густонаселенном людьми.
Работать на месте было сложно. Имелось большое количество людей и служб. Столько скорых и пожарных машин в одном месте я еще не видела. Вый сирен, грохот генераторов, крики пожарных и раненых людей. В какой-то момент это все стихло. Там царила страшная тишина, которую потом разорвал крик женщины с верхнего этажа. Она кричала из последних сил, чтобы ее спасли.
Также страшны были эмоции людей вокруг. Понимала, что нужно общаться с людьми и что-то у них спрашивать. Но люди иногда не могли говорить – просто кричали и плакали. Еще хуже было, когда люди не могли кричать и плакать, а просто сидели и смотрели в одну точку. Так сидела мама, сын которой был под завалами.
Но вместе с тем, такого объединения людей я тоже никогда не видела. Мужчины голыми руками растягивали горящие автомобили. Люди живой цепью становились и передавали обломки, чтобы быстрее разгребать завалы.
Я люблю свою работу. Информационная война очень важна
Война постоянно качает нас на эмоциональных качелях. Пропуская через себя череду трагических событий, как вам удается держаться? Откуда черпаете силы для новых сюжетов и новых человеческих историй?
После трагедии, случившейся в Днепре 14 января, я еще не восстановила силы. У меня произошло внутреннее выгорание. Очень сложно начать снимать что-нибудь другое. Вот недавно я ездила снимать положительный сюжет о женщине, имеющей свой волонтерский хаб. В конце концов мы все сняли, но было очень сложно из-за эмоциональной усталости от других трагических историй.
В свой День рождения, 13 ноября, вы отметили, что этот год сменил систему ценностей. Как полномасштабная война повлияла на вас и изменила? Какие навыки и черты характера удалось приобрести?
Понимаю, что после Победы очень много проблем меня уже не будут беспокоить, какое-то длительное время так точно. Когда нет постоянной угрозы твоей жизни, все остальное – не проблема. Когда Новый год и День рождения я встречала вместе со своей семьей в собственной квартире, что очень важно понимаю, что у меня все прекрасно. Сейчас больше просить не хочется.
Что касается профессиональных навыков, то в ТСН я начала работать больше года назад. То есть работаю больше в условиях полномасштабной войны, чем в мирные времена. Поэтому темы войны стали более привычными. Однако недавно снимала сюжет о дедушке, спасшем лебедя. По таким историям все соскучились и к ним очень хочется вернуться.
Украинская смелость стала своеобразным брендом в мире. Что для вас есть украинская смелость? Кто является олицетворением украинской смелости для вас?
Смелые те, кто сейчас на передовой. Буквально перед этим интервью говорила с женщиной, у которой у мужчины проблемы со здоровьем ему срочно нужно делать операцию. Но если он сделает операцию – больше не сможет вернуться на фронт, ведь это будет очень опасно. Поэтому он воюет в таком состоянии, как сейчас. Для меня эти люди – герои.
Также волонтерскую организацию, с которой мы сотрудничаем, возглавляет 73-летняя женщина. Она вместе с мужем садится в машину и под Бахмут везет ребятам еду и воду. Еще снимала материал о семье с этой многоэтажки, которая уже в третий раз потеряла все. Они родом из Шахтерска Донецкой области, переехали в Херсон, а уже оттуда переехали в Днепр, куда в их дом попала ракета. Они и дальше находят силы, отмечая, что сидеть и плакать – не вариант. Не знаю, как ребята на фронте все это переносят. Выбрать кого-то одного очень сложно.
Каким для вас будет день нашей Победы?
Представляю, что мне снова позвонят по утрам и скажут: "Просыпайся, мы Победили". Очень хочу, чтобы так и было. Или первая об этом узнаю и буду всем сообщать. Точно буду плакать, но сначала от счастья. Буду радоваться, праздновать. Как-то говорила, что не буду неделю работать, поскольку уже договорилась со многими героями моих сюжетов отмечать Победу. Наверное, поеду к ним. Когда узнаем о потерях, буду плакать от горя.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Новостники – люди, привыкшие работать в экстремальных условиях", – главная продюсер ТСН Татьяна Билоус о работе во время войны
