"Для нас было крайне важно вступить в бой с врагом на информационном фронте", - Елена Квитка, специальная корреспондентка «Сніданку з 1+1»
Елена Квитка о работе во время войны, новой реальности и Каннском кинофестивале.
При каких обстоятельствах вы узнали о начале полномасштабной войны в Украине?
Кажется, что это было недавно и так давно. Столько всего случилось с тех пор, но четко помню, что 24 февраля у меня была запланирована ранняя съемка. В 08:30 должно было быть с командой на локации. Должна была записать два интервью, одно – с итальянцем, а другое – с американцем. Они решили остаться в Украине, несмотря на то, что посольства этих стран призвали своих граждан покинуть Украину из-за угрозы полномасштабной войны. Эти интервью были частью серии сюжетов в «Сніданку з 1+1» о смелых людях, решивших остаться и поддерживать Украину.
Где-то около 5 утра я очнулась. Взрывов не слышала, но четко помню, что увидела странный свет на парковке. Там уже бегали люди, ездили машины и это было очень странно в такую раннюю пору. Потом я увидела пропущенный звонок от моего оператора, с которым у меня должна была быть съемка, и тогда уже осознала, что что-то началось. Дальше следовал звонок от мамы и только после этого я услышала первые взрывы. «Сніданок з 1+1» уже был на ушах, все переписывались в рабочих чатах, решая, как действовать дальше.
На самом деле быстро уехала из города, минут через 15, но они были для меня вечностью.
В 7 утра я приняла решение, что буду уезжать, ведь тогда никто не знал, что делать. Те, кто не из Киева и имел возможность поехать домой – ехали.
Я попала в бешеную пробку. Самый ужас того дня, который мне вспоминается, – я решила выезжать через левый берег Киева, хотя все наоборот ринулись на Запад. На левом берегу уже летали вражеские самолеты, вертолеты, а в Борисполе тогда уже прозвучали первые взрывы. У меня перед глазами до сих пор следует картинка, как я еду по Южному мосту абсолютно одна, больше вообще никого не было, это очень пугало.
Верили ли вы, что полномасштабная война, в конце концов, произойдет?
Предполагала, что это может произойти, но в то же время не могла понять, что такое может произойти в 21 веке. Я как бы воспринимала эту информацию, ведь все источники информации предупреждали об угрозе, однако до конца все равно не верила. Я не собирала никаких тревожных чемоданов, вещей, а документы у меня и так всегда лежат в одной папке, поэтому в то утро я схватила эту папку, села в авто и уехала.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Новости – люди, привыкшие работать в экстремальных условиях", – главная продюсер ТСН Татьяна Билоус о работе во время войны
Для нас было очень важно вступить в бой с врагом на информационном фронте.
Чем вы занимались в тот период, пока завтрак был на вынужденной паузе и не выходил в эфир?
Мы с коллегами договорились, что будем работать по ситуации и кто сможет включаться в работу – что-то будут делать. К счастью, в Черкассах, откуда я родом, ничего ужасного не происходило и обстрелов тоже не было.
Моя рабочая активность вернулась 28 февраля после сообщения от директора департамента утреннего вещания Юлии Жмакиной. Она написала «Цветок, набери меня». Я ей перезвонила и Юля сказала: «Смотри, сейчас у нас часть людей в доступе, часть – нет. Все те, кто на связи, делают все. Канал получил запрос на англоязычные дайджесты, а ты хорошо знаешь английский».
Дайджесты – это новости в форме коротких, но регулярных роликов, транслировавших войну в Украине, словом, рассказывали последние актуальные события. В первые дни войны было крайне мало англоязычной информации о том, что происходит в Украине. К тому же параллельно российская пропаганда не прекращала манипулировать мнениями людей и для нас было крайне важно вступить в бой с врагом на информационном фронте, отстаивая правду и опровергая фейки России о нашей стране. Каждый день таких дайджестов было 5.
Мне кажется, что в первые 3 дня я вообще не ложилась спать. Итоговый дайджест за ночь мы делали поочередно. Сложность заключалась в том, что над каждым выпуском работает команда людей: редактор, журналист, режиссер, режиссер монтажа, переводчик и диктор. Каждый из этих людей должен был быть взаимозаменяемым, потому что очень часто исчезала связь, или звучала воздушная тревога и, соответственно, коллеги должны были отправиться к укрытиям.
Если «исчезал» режиссер монтажа – мы либо ждали его, либо передавали другому. Если журналист не был на связи – соответственно, материал дописывал редактор. И вот в таком формате первые дни мы работали 24/7.
Было сложно, редакторы и журналисты работали в коридорах, бомбоубежищах, режиссеры монтажа готовили выпуски даже в метро, пока там была связь. Словом, это было подлинным испытанием.
Подготовка дайджестов объединила коллег из всего департамента утреннего вещания, а именно из проектов ЖВЛ, «Твій день» и «Сніданок з 1+1». Все эти люди были разбросаны по всем уголкам Украины: Винничина, Черкасщина, Хмельницкая, Черновцы, Киев и многие другие города. Нашей задачей было объединить всех этих людей в единственный отлично функционирующий организм.
Первый дайджест вышел 28 февраля, а последний – 10 июня. За этот период мы подготовили 172 дайджеста. Это по сути 172 выпуска новостей на английском языке, которые затем переводились еще на других 8 языков. Все это мы передавали иностранным СМИ, посольствам, диаспорам.
Когда "Сніданок з 1+1" вернулся в эфир, над какими темами вы начали работать уже в новой реальности?
На самом деле четкого перехода я не помню, ведь после работы над дайджестами сразу переключилась на материалы для «Сніданку». Начала заниматься рубрикой «Щоденники війни» – историями о крутых украинцах. Считаю: за чем-нибудь – за каждым событием стоят люди. И вот эта полномасштабная война России против нашей страны – это сплетение многих историй людей. «Щоденники війни» как раз об этом.
Если не мы, то кто?
Насколько сложно было привыкнуть к работе в новой реальности, в условиях войны, так или иначе после начала войны «Сніданок з 1+1» стал другим, как и каждый из нас?
Все делалось на адреналине, с четким пониманием, что мы должны это сделать, ведь если не мы, то кто? Мы 24/7 копались в самых страшных преступлениях России, которые они творили в Украине. Издевательство, пытки, перехват гадких разговоров кафиров – рассказать миру об этом все было нашей ежедневной задачей.
С другой стороны, мы старались относиться к этому как к работе с осознанием: мы должны делать это с холодной головой, чтобы донести всему миру, что Россия – государство-преступник и убийца. И именно такой подход помог нам перестроиться и выжить морально в этот ужасный период. Если бы я читала все эти новости не как журналист – я бы сошла с ума.
На «Щоденники війни» стало немного легче, лайтовее и более по-завтраковски. Мы вернулись в наш обычный формат story, но, несмотря на это, все один раз переживаем все события, о которых рассказывает герой. Это сложно, ведь своими вопросами мы заставляем человека переживать те ужасные события снова и снова, а это может быть что угодно: оккупация, потеря родных и дома, эвакуация под обстрелами и дулами автоматов. Но в каждой из этих историй всегда в финале есть свет.
Истории о людях, которые потеряли все, но не потеряли способность улыбаться, окрыляют и вдохновляют рассказывать о них всем украинцам.
«Щоденники війни» – это о вдохновении, об историях, которые учат не сдаваться и не опускать руки, чтобы там не было. Мы рассказываем зрителям, что в конце всегда есть луч надежды и ты должен идти за этим светом.
Сколько таких историй вам удалось поведать за это время?
Их действительно было уже немало, ведь не только я над ними работаю. К тому же они были совершенно разные: о бегстве героя из Северодонецка на велосипеде под обстрелами, о девочке из Мариуполя, которая прятала последний кусок хлеба в кармане у сердца, но все равно нашла силы улыбаться. История о ферме, спасшей кучу животных, о парне, который потерял родителей, но стал опекуном для своих младших братьев и сестер.
Также очень щемящая история девушки из Харькова, у которой ребенок с ДЦП, а кроме этого, у нее еще и маленький зверинец спасенных кошек и собак. С каждой такой историей убеждаюсь: украинцы – нация сильных и несгибаемых людей. Это вдохновляет жить, не сдаваться, отлично делать свою работу, чтобы об этих людях знали все, и еще больше верить в нашу Победу.
Были ли у вас моменты полного истощения?
Впервые я почувствовала это во время работы с дайджестами, это была безумная усталость, просто не могла подняться с кровати. Испытывала полное моральное и физическое истощение. Постоянно находилась в бешеном напряжении. Если кто-то мог хотя бы день не читать эти ужасные новости – у нас такой возможности не было. Когда этих выпусков стало поменьше – можно было выдохнуть.
Что помогало собраться и продолжать работать, даже когда сил практически уже не было?
Понимание, что это моя обязанность. Каждый просто делал то, что мог. Именно это нас объединяло. В «Щоденниках війни» помогает эмпатия к героям, желание выслушать их, рассказать о них.
Эти люди хотели жить, строить свое семейное гнездышко и в один день этого всего просто не стало.
Какой из сюжетов больше всего вам запомнился?
Сразу помню историю из Винницы, когда там погибла маленькая девочка Лиза с синдромом Дауна во время российского ракетного обстрела. Я готовила для «Дневников войны» материал с женщиной, работавшей неподалеку от места, куда прилетела ракета. Эта женщина всегда держит при себе аптечку, хотя она не медик, а работница одного из госучреждений. Едва она узнала об обстреле – схватила свою аптечку и побежала оказывать первую медицинскую помощь пострадавшим еще до приезда карет скорой.
Для нее это был безумный стресс, помню, как она сказала: «Я ко всему была готова, но не к такому. У людей просто висели куски из рук и ног. Когда оказывала первую помощь, старалась не смотреть на людей. Не помню лиц, помню только раны».
Это действительно невероятный поступок, ведь она не спряталась в бомбоубежище, а изо всех сил побежала спасать людей. Это просто женщина, у которой была аптечка и определенное понимание того, как правильно делать перевязки.
Еще одна щемящая история о паре, потерявшей дом. Анна вместе с мужем жила в Гостомеле. 23 февраля они получили ключи от своего новенького, только что отремонтированного дома, но так и не смогли там пожить, ведь из-за обстрелов оккупационных войск от их дома осталось сплошное пожарище, уцелела только чашка. Эти люди хотели жить, строить свое семейное гнездышко и в один день этого всего просто не стало. Остались только стены и чашка.
Вы присутствовали на юбилейном 75-м Каннском кинофестивале. Какая там царила атмосфера и какова была ваша миссия там?
Почти каждый день я делала прямые включения для «Сніданку з 1+1». В этом году фестиваль, хоть и неофициально, был посвящен Украине. Почти все пытались подчеркнуть цвет украинского флага в своих нарядах, аксессуарах, поэтому красная дорожка стала фактически сине-желтой.
Я тоже ходила в этих цветах, поэтому довольно часто участники фестиваля произносили слова поддержки или просто улыбались, когда меня видели. Не было ни дня, чтобы кто-то из коллег-иностранцев не спросил меня: «Как там в Украине?».
Также в основной программе фестиваля был украинский фильм одессита Максима Наконечного – «Видение бабочки». Это была мировая премьера, в конце весь зал аплодировал стоя, очень тепло встречали команду на красном тротуаре, многие слова говорили в поддержку Украины, это было очень мощно.
К тому же мы провели небольшую акцию, чтобы привлечь внимание к оккупированным украинским городам. Обычно зрители, желающие попасть на фестиваль, однако не смогли приобрести билеты – просто стоят перед входом с табличками, на которых написано «1 ticket to..» и название фильма. Мы решили обыграть это, тоже взяв такие таблички, но на них мы писали названия украинских городов, которые в то время были оккупированы, то есть One ticket to Mariupol и другие. На нас обращали внимание, обычные прохожие тоже брали эти таблички и присоединялись к нам. Подавляющему большинству, по моим наблюдениям, было не безразлично события в Украине.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Из-за высокой угрозы новых ракетных ударов, выходить из подвала было страшно", — Владислава Грубич, корреспондентка «Сніданку з 1+1»
Как лично вы поменялись за этот период?
Этот вопрос я всегда ставлю своим героям и это так сложно, на самом деле… Мне кажется, что полномасштабная война разорвала меня на куски изнутри из-за понимания сколько боли и горя вторжение россии принесло украинцам. Война помогла мне понять, что жизнь нужно наполнять смыслом здесь и сейчас. Ничего не откладывать на когда-нибудь. Всегда идти дальше и не хвататься за прошлое.
Очень хочу в прямом эфире сказать: «Наконец-то настал день нашей Победы».
Каким для вас будет день нашей Победы?
Мне кажется, что это не день, а месяц Победы. Мои соседи в Киеве уже планируют празднование всем домом. Даже уже начали понемногу обсуждать праздничный план действий. В Черкассах, у родителей, тоже все готовятся отмечать этот долгожданный день.
Очень хочу в прямом эфире сказать: «Наконец-то настал день нашей Победы». А потом рассказать о том, как мы будем двигаться дальше, чтобы стать еще лучше и сделать еще лучше нашу страну.
Конечно, хочу снять сюжет об восстановлении одного из городов, который был полностью разрушен. Например, о Бахмуте, Северодонецке, Мариуполе. О тех городах, которых уже практически нет. Хочется рассказать множество истории о светлом и хорошем, об Украине, которая снова расцветет.
