"Наш секрет — невероятная сплоченность", — корреспондент ТСН Сергей Моргун рассказал о работе во время войны и как покидал Ирпень.

Журналисты ТСН с первых дней войны активно держат информационный фронт, рассказывая о проверенных новостях последних часов. Это помогает народу иметь правдивую картину событий и не впадать в панику. В каком ритме жизни живут сами журналисты и какие профессиональные и жизненные испытания проходят? Сайт 1+1 публикует ряд интервью с корреспондентами ТСН:
► Наталья Нагорная
► Нелли Ковальская
► Юлия Кириенко
► Ева Николашвили
► Инна Лебеденко
► Евгения Цветанская. 

Сегодня о работе во время войны рассказывает корреспондент ТСН Сергей Моргун, которому удалось избежать зверств россиян в Ирпене, о чем вспоминает с болью из-за разрушенных судеб соседей.

Сергей, как ты узнал, что началась война?

Я понял, что началась война, когда в 6:30 увидел телефонный звонок от тестя, который так рано мне никогда не звонил, и увидел ряд пропущенных от людей, которые в принципе редко звонят по телефону. Интересно, что накануне вечером мы с женой так долго сидели, говорили о будущем, конечно, и о том действительно ли может начаться [полномасштабная] война... И началась…. Конечно, мы должны были решить, как действовать. Я пытался максимально "холоднокровно" оценить ситуацию, чтобы принять правильные и эффективные решения. У нас было два варианта: либо мы запасаемся продуктами, теплой одеждой, берем документы и идем в подвал, либо мы упаковываем самые необходимые вещи и я вывожу родных в ближайшие 3 часа. Тогда мы еще не знали, какой ужас будет происходить в городе, но под боком Гостомеля, аэропорт, и я понимал, что будет горячо. Через 30 минут жена покормила и собрала нашу двухлетнюю дочь, а я упаковал самые необходимые вещи и мы уехали...

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: В их дом ворвались российские оккупанты, убили соседа и застрелили собаку: история семьи Филипчуков из Гостомеля

Какова была обстановка вокруг в первые часы войны?

В Ирпене на самом деле уже творился ужас потому, что город за последние пять лет разросся где-то от 38 тысяч населения до почти до 120 тысяч. Автомобилей было на пути сколько, что мы только из Ирпеня три часа уезжали. По дороге мы еще подобрали женщину, довезли в Киев, потом забрали сестру жены на Оболони и я повез их в Черкасскую область, к родителям жены.

Как ты вернулся на работу, какая атмосфера была в ТСН в первые дни войны?

Это был вообще мой выходной день, поэтому мне никто не звонил, не спрашивал, где я, смогу ли работать. Когда я приехал в офис, то уже был готов вечерний выпуск новостей. И это было так интересно, никто никого не искал, не спрашивал кто где... если кто спасал семью, все к этому относиться с пониманием. В офисе остались те, кто не планировал покидать Киев (по крайней мере сейчас), или те, кто чувствовал, что просто не может покинуть рабочее место. И они совершили этот главный выпуск. Наша шеф-редакторша, очаровательная Элла Белостоцкая – просто железная леди, она невероятная. В первые дни, конечно, был хаос, но она четко сумела поставить задачи, выстроить работу журналистов и определить приоритеты, что именно благодаря этим действиям все мы и видим уровень работы. ТСН показали, чего никто не показывал.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Спецкор ТСН на 1+1 Наталья Нагорная получила награду в Литве

Мы информировали, где-то успокаивали украинцев, а где-то бывали в местах, куда никто не доставался из журналистов (я постоянно увлекаюсь своими старшими коллегами). Вели эфиры даже во время серен или обстрелов Киева. Я очень жалею, что не служил в армии и мне стыдно, что я не умею держать в руках оружие. В тероборных местах уже не было, поэтому без вариантов — я остался в Киеве на работе, где, казалось, я наиболее полезен сейчас.

Когда вокруг Ирпеня начались активные бои, ты был в городе. Что там происходило?

Первую ночь войны я был в Киеве, а утром уехал домой. Хотел проверить, забрал ли все документы, перекрыть газ, воду. Когда добрался Романовки, мост уже взорвали.

В радиусе 300 метров у домов срывало крыши, выбило окна… В тот момент я спешил, и только мог догадываться, что скоро здесь будет русская орда. Я уходил домой 4 километра. Все это время уже хорошо трясло, было слышно стрельбу, разрывы снарядов. Лишь по дороге туда я насчитал 9 сильных взрывов, из которых 4 казалось где-то рядом. Да еще и такие, что я даже не пытался падать на землю, меня самим звуком прибивало к ней. Когда я шел назад, видел разорванный асфальт, где по дороге вперед он еще был цел, то есть какая-то мина здесь уже упала. Наверное, если бы шел немного в другое время, может, и не дошел бы домой… Людей на улицах не было, только одиночные машины, которые искали куда уехать, ведь мосты уже были взорваны. Тогда я последний раз был дома до освобождения города.

В следующий раз ты вернулся в Ирпень только после того, как его освободили от кафиров, что тебя поразило больше всего?

То, что осталось от города, просто катастрофа. Город-призрак. Тела по улице разбросаны, разрушены дома, я такого в жизни не видел. Это зверства, которым нет предела понимания.

Мы стараемся здоровой головой понять то, что сделано больной головой, поэтому никогда этого не поймем.

С квадрокоптера видно 100 домов, и все они уничтожены. Это ужас, я даже не знаю как описать свои чувства.

 ФОТО: Миша Джос

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Раненая жена и расстрелянная машина: ведический астролог Игорь Нехаев рассказал свою историю эвакуации из Ирпеня («Дневники войны»)

Уцелел ли твой дом?

Нашему дому, по сравнению с другими, невероятно повезло, у нас не было мародеров, не было прямых попаданий снарядов. Лишь порубило осколками фасад и выбило окна.

В какое окно из квартиры я сейчас не посмотрю, все в один дом вокруг побиты снарядами, на них нет живого места. Когда после увольнения я впервые приехал, то было очень жутко там ночевать, коммуникаций, конечно, нет никаких. Дом холодный и кажется лишен привычной жизни. Я нашел дома "Мивину" и чай. Поставил стальную чашку, набрал воды и под ней зажег свечу. Так и приготовил себе ужин. Такова была жизнь в Ирпене после освобождения.

Ты сейчас снимаешь истории людей, пострадавших от действий рашистов, расскажи о них.

Мне болит каждая история. Для меня лично самая болезненная, что о моем соседе дяде Саше.

Он, и еще 4 семьи кажется, единственные оставшиеся тогда в нашем доме. Дядя Саша помогал всем, заботился о бабушках, которые были нетранспортабельны. В 2014 году он уже убегал от войны, переселенец, на этот раз очевидно решил не делать этого. Однажды утром он вышел на улицу, в аптеку, и в этот момент прямо у дома разорвалась мина… дядя Саша погиб. Я потом видел видео, как его заносили в подъезд, пытались спасти, но часть снаряда попала в грудь… Когда вспоминаю, не могу сдержать слез, это как потерять родного человека. Он был просто невероятным мужчиной! Я таких людей почти не встречал. Его похоронили из-за дороги, на школьной клумбе. Он однажды сказал, несколько месяцев назад, стал дедушкой…

Я снимал также историю об Ирине, женщине с красным маникюром.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: "Мое нутро болит так, что хочется рвать его наживу", — дочь погибшей женщины в Буче рассказала, какой была убита российскими оккупантами Ирина

Для меня очень важно это делать, потому что, знаешь, когда говорят: «Замордовали, замучили тысячи людей», это звучит как статистика, а когда ты рассказываешь истории конкретных людей, это как отдельная звезда, которая погасла.

И ты рассказываешь, какими они были, а они были невероятными людьми, имели родных и друзей, планы на жизнь, которую у них бездушно отняли. Эта Ирина, она была очень классная, очень положительная, даже когда у нее была возможность уехать — осталась. Она работала продавщицей в магазине, а еще готовила еду для ВСУ, и не покинула город, потому что искренне верила, что вдруг людям понадобится ее помощь. И вот по дороге домой, с работы, когда хотела взять какие-то вещи, ее расстреляли из пулемета.

Она просто ехала на велосипеде, повернула на улицу, где были русские, а те даже не пытались остановить ее или предостеречь выстрелом в воздух. Без предупреждения стали обстреливать безоружную женщину.

В невероятное сожаление и ярость одновременно меня ввела история из Бучи, когда люди рассказали: как-то россияне увидели, куда именно, в какой подвал заходят бучанцы, эти изверги подъехали туда танком, вставили дуло в небольшое окно, и выстрелили… живых там никого не осталось.

Как изменилась атмосфера внутри самой ТСН?

Новости — это всегда какие-то непредсказуемые обстоятельства, ты должен быстро реагировать, проверять, прорабатывать, и мы стараемся каждый день это делать, чтобы зритель видел все новейшее.

Бесчисленное количество информации в начале войны казалось каким-то хаосом, но мы его овладели. Наш секрет – невероятная сплоченность.

Я помню, как в начале Саша Моторный выходил в эфир, иногда даже не зная, что будет рассказывать дальше. И мы уже в реальном времени передавали ему материалы, как только они были готовы. Помню, как мы все на него смотрели в эфире, как на Мессию, который должен что-то сказать, успокоить или проинформировать. Мы сами ждали, что он скажет!

Однажды была ситуация, когда у одного из провайдеров возникла проблема с трансляцией 1+1. Так у нас просто разрывались телефоны, куда вы делись, что случилось с 1+1 или все хорошо сейчас в стране? Люди насколько нуждались в информационной поддержке и мы делали все, чтобы ее обеспечить. Еще был случай, когда у нас на канале была всего одна режиссер монтажа (спасибо, Ира Кривенко!), а журналистов 6-8 и мы ночью над ней стояли в живой очереди. Она даже через 6-8 часов не встала со стула воды попить.

Информации было очень много и труднее всего было ее обработать. Мы подробно проверяли все, что давали в эфир, и, как показал опыт, это было правильное решение.

Что тебе придает силы продолжать работать в таких условиях?

Меня больше всего окрыляет, что мы все вместе и все преданы одному делу. Мне кажется, мы сначала даже не спали вообще. Такая же ситуация со всем моим окружением, не осталось никого, кто бы ни был занят или не помогал армии. Это просто невероятно, мы непобедимы!

А еще на работе у нас появилась очень интересная традиция: каждый вечер после эфиров, не важно заканчивается он в 19:00 или в час ночи, собираемся вместе, садимся и несколько часов общаемся. Вот так 1,5-2 часа побеседовали и становится легче, спокойнее. Это лучше, чем любой психолог.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Зрители ТСН осуществили мечту 13-летней Сони, которой при обстреле в голову попал обломок снаряда: что подарили девушке (видео)

Что именно придает тебе уверенность в том, что мы победим в этой войне?

Никогда за всю историю человечества диктатору не удавалось занять территорию и удерживать ее без поддержки населения. Как показали опросы в первые дни вторжения России — 80% населения Украины готовы сопротивляться. Представьте себе, занять территорию и удерживать ее, где почти 40 млн человек тебя ненавидят и не поддерживают и никогда в жизни! Другой момент, для нас это "священная война": мы не забудем ни одного человека, который полег в этой войне, защищая Украину. О них будут снимать фильмы, писать песни и стихи. А орки даже тела своих солдат не уносят, зато выносят униатазы, бросая собратьев, если так вообще следует говорить.Также мы наконец-то начали получать летальное оружие, которое просили с самого начала.

Это признак того, что весь мир понимает, что сейчас не просто идет война Украины с Россией. Это война цивилизованного мира с дикарями.

Как ты стал заниматься волонтерством?

Раньше никогда не был волонтером, просто платил честно налоги и регулярно перечислял небольшие суммы в поддержку армии. А сейчас с моей кумой мы собираем колоссальную, для меня лично, сумму — 600 тыс. грн для обеспечения одного из батальонов в Изюме. Мы за 4 дня собрали половину суммы! Украинцы, вы невероятны! (на момент выхода статьи закрыли сбор полностью – прим. авт).

Я начинающий волонтер, но уже приятно, что есть первые результаты. Недавно нашел организацию, которая сделала эко-карандаши с надписями “Российский военный корабль иди на*уй”, “Слава ВСУ” и “Добрый вечер, мы из Украины”. Я этих 40 карандашей купил и хочу предложить людям приобрести за сколько им не жалко, а деньги, конечно, передать на нужды армейцев. То же хочу сделать с классными иллюстрациями киевской художницы — они будут с автографами ребят той бригады в Изюме, для которых мы собираем средства.

Я хочу, чтобы люди знали, что каждый их маленький вклад приближает Великую цель – нашу Победу.

Что сделаешь первым после победы?

Хотелось бы придумать что-нибудь креативное, но нет — просто хочу обнять своих родных. Потому что сейчас общение только через видеосвязь.